Главная Техосмотр

Михаил – император Византии. Павел Безобразов - Михаил – император Византии Михаил как зрелище, игрушка и посмешище

В бухте Золотого Рога в ветхом домике, который одиноко стоял на берегу моря, сидели два брата. По наружности старшего, по отсутствию растительности, по земляному цвету лица можно было догадаться, что он евнух. Его бесстрастному лицу придавали некоторое оживление только маленькие узкие глаза, по выражение их было неприятное, плутовское. Младший брат мало походил на старшего: это был рослый, краснощекий юноша, атлетического сложения.

– Послушай, Михаил, – сказал старший, – какая у тебя убогая обстановка, даже лечь не на что…

– Что же делать, Иоанн! – возразил младший. – Ведь и ты вырос здесь…

– Да, но я отвык от подобной простоты с тех пор, как живу во дворце… Но не в том дело; я не понимаю, почему ты не хочешь устроиться получше? Отчего ты отказываешься поступить ко двору?

– Когда же я отказывался? Я только говорил тебе, что едва ли мне дадут какую-нибудь должность; я не получил никакого образования, только что умею читать, а дай мне что-нибудь древнее, например, Гомера, так я его и не разберу.

– Э, брат, как ты рассуждаешь! Кому нужно твое образование? Да разве я изучал философов или отцов церкви? А, несмотря на это, я царский спальник и на днях мне будет поручен надзор за царским гинекеем1
Гинекей – женское отделение дворца.

– Ты человек ловкий, ты умеешь говорить… – протянул младший.

– А у тебя есть другое преимущество, гораздо более ценное – красота, а красота в настоящую минуту все, она дороже всего ценится во дворце. Я пришел тебе предложить кое-что. На днях тебе дадут чин протоспафария2
Протоспафарий – первый меченосец.

И по этому случаю тебе надо представиться царю и царице. Ты знаешь, что самодержец Ромам удостаивает меня своим милостивым вниманием; я говорил ему о тебе, и он уже приказал приготовить хрисовул3
Хрисовул – царская грамота, скрепленная золотой печатью

Которым ты утверждаешься в чине протоспафария. На следующей неделе готовься идти со мною во дворец.

– Нельзя ли обойтись без этого, Иоанн? Я растеряюсь в присутствии императора и императрицы.

– Нельзя, этого требует этикет.

Чудак ты, право! Ты, кажется, хочешь отказаться от своего благополучия? Разве ты ничего не слыхал об императрице Зое? Здесь, надеюсь, никто нас не может слышать?

Иоанн приоткрыл дверь и, убедившись, что никого рядом нет, продолжал:

– Ты знаешь, конечно, что хотя царице Зое пятьдесят лет, она обуреваема страстями; до 48 лет она хранила девственность и тогда только отец ее, блаженной памяти самодержец Константин, выдал ее за ныне благополучно царствующего Романа. Но император стар и, притом, питает к Зое антипатию. И теперь, как говорят премудрые философы, стремление ее обратилось к не сущему, и вот ты то и мог бы из этого не сущего сделать страстно желаемое сущее…

– Ну что ты, Иоанн! Я не сумею, да и страшно…

– Полно, брат, все уладится само собою. Вот тебе деньги, сшей себе платье, какое прилично носить протоспафарию, и надейся на помощь Всевышнего. Слушай еще, что я скажу тебе. Нынче ночью явился мне некий муж в светлой одежде и произнес: "Всё будет принадлежать твоему брату Михаилу" и исчез.

– Не понимаю, Иоанн.

– Не понимаешь? – спросил Иоанн и, прищурившись, посмотрел на брата таким плутовским взглядом, что у Михаила дрожь пробежала по телу. – Не понимаешь? "Всё" – это значит вселенная, – вселенная будет принадлежать тебе.

– Вселенная принадлежит Богом данному византийскому царю.

– Ты, вероятно, знаешь, Михаил, что всякий младенец, выходя из утробы матери, имеет особое выражение и что по этому выражению можно предсказать его судьбу. Когда ты только что появился на свет, в глазах твоих был особенный блеск и вокруг твоей головы видели сияние.

Правый глаз и щека Михаила начали нервно подергиваться; это всегда делалось с ним, когда он бывал в большом волнении. Заметив произведенное им впечатление, Иоанн продолжал:

– Если хочешь узнать будущее, я могу указать тебе два вернейших способа или обратись к чудотворной иконе Влахернской, или же к пророчице Досифее, той, что ходит с хиосскими монахами. Ну, довольно, мне надо идти, проводи меня.

Братья вышли из дому и пошли по направлению к Большому Дворцу. Они шли молча. Расставаясь, Иоанн показал на св. Софию и шепнул брату: "Смотри, какой величественный купол, доходящий почти до неба. Все это будет твое". Михаил возвращался домой озадаченный, мысли его путались, слова брата казались странными и, вместе с тем, молодой человек чувствовал, что, может быть, и в самом деле ему предстоит блестящее будущее. "Разве ныне царствующий император Роман, – думал он, – не попал на престол случайно, потому только, что за него выдали Зою? Зоя – последний отпрыск македонского дома, судьба империи в ее руках".

Когда стало смеркаться, он пошел в храм Влахернской Божией Матери; при входе его встретил знакомый монах. Михаил объяснил ему, что по окончании вечерни собирается помолиться чудотворной иконе и узнать от нее будущее. Икона, хорошо известная всем константинопольским жителям, помещалась направо от царских врат и была прикрыта завесою, так что нельзя было видеть лика Богородицы. Но раз в неделю, по пятницам, после всенощной, свершалось чудо: завеса сама собою раскрывалась и молящимся являлся божественный лик. Это считалось хорошим предзнаменованием; чудо могло явиться и в необычное время по молитве.

Только закончилась служба, Михаил встал, перед иконой и горячо молил Богородицу явить чудо, если действительно с ним должно случиться нечто необыкновенное. Через несколько минут он заметил, что завеса колеблется, будто на нее подул ветер, и Михаил увидел перед собою милостивый лик Божьей Матери.

Михаил вышел из церкви в самом радостном расположении духа. Теперь он не сомневался, что займет высокое положение. Слава Богу, он выйдет, наконец, из бедности. Перед ним возникали картины одна другой фантастичнее. Ему казалось, что вот он стоит среди толпы и вся эта многотысячная толпа падает перед ним на колени. До его слуха доносится!"…на многие, многие лета". Он покоится на бархатном ложе и его обнимает и ласкает красавица в диадеме и порфире…

Он шел домой, но как-то, незаметно для самого себя, очутился у трактира под названием "Сладкая Еда". "Зайти разве? – подумал Михаил. – Пожалуй неприлично, – я скоро буду сановником. Ну, в последний раз, хочется посмотреть на нее". Он приподнял занавеску, заменявшую наружную дверь, и вошел. Его встретил приветливою улыбкой содержатель трактира Александр.

– Добрый вечер, брат Александр, как поживаешь? Живот-то у тебя все растет да растет.

– А все от забот, брат Михаил.

– Ну да, от забот… Какие же у тебя заботы? Одна только и есть – подмешивать в вино побольше воды.

– Вот как вы рассуждаете, неблагодарные люди! Я бьюсь целый день, кормлю вас и пою, а вы на это отвечаете чем же? Говорите: трактирщик!.. Презреннее этого слова нет; трактирщик все равно, что вор, плут. Его никуда не пускают, суд не признает его свидетельства, ну, справедливо ли это?

– Полно, брат Александр, я слышал это много раз. Налей-ка лучше маронского вина, да расскажи что-нибудь веселенькое.

– Должно быть деньги у тебя завелись, что ты пьешь маронское.

– На, получи! – весело ответил Михаил и вынул из кармана золотую монету.

Михаил выпил залпом половину поданного ему кубка.

– Скажи-ка, брат Александр, как здоровье твоей дочери, красавицы Анастасо?

– Да что ей делается?.. Здорова-то она здорова, а толку от нее никакого.

– Какого же тебе толку?

– Известно, какого, – девчонке 16 лет, давно бы пора замуж. Но кто же ее возьмет?

– Ты шутишь, милейший Александр; если таких не будут брать, на ком же жениться?

– Ну, чего ты притворяешься? Как будто ты не знаешь, что только отъявленный мошенник, согласится стать мужем дочери трактирщика. Я об этом не мечтаю, не так глуп, не того прошу…

– Слушай, Александр, Анастасо… – Михаил внезапно запнулся.

– Что Анастасо?

– Я хотел сказать, она красива.

– Да ты уж это говорил.

– Нет, я хотел спросить, здорова ли она?

– Ты уж это спрашивал.

– Я все не о том. Она не ушла ли куда-нибудь из Константинополя?

– Чудак, куда же ей уйти? Эй, Анастасо, пойди сюда!

Михаил недаром хвалил красоту Анастасо. Никто не мог устоять против жгучего взгляда ее черных глаз. Нельзя было равнодушно смотреть на ее густую черную косу. Фигура ее, точно изваянная, напоминала статуи древних мастеров, украшавшие константинопольские площади. Только руки – слишком большие – выдавали ее далеко не аристократическое происхождение.

– Привет тебе, Анастасо, – сказал Михаил, встал и поклонился.

– Добро пожаловать, – ответила девушка и, слегка кивнув головой, встала в угол и опустила глаза.

Михаил допил вино, взглянул на Анастасо, покраснел, взглянул на Александра, считавшего деньги, опять посмотрел на Анастасо, не поднимавшую глаз, и никак не мог начать разговора. Ему хотелось рассказать очень многое, но он не знал, с чего начать, и, главное, его смущало присутствие трактирщика.

– Чего вы молчите? – проговорил Александр, зевнув. – Я молчу потому, что мне спать хочется. Вы бы в ту комнату пошли, а я здесь прилягу.

– Пойдем, – почти шепотом сказал Михаил, и молодые люди, откинув занавеску, отделявшую трактир от жилой комнаты, вышли.

II

– Как ты живешь, прелестная Анастасо? – спросил Михаил, когда молодые люди остались вдвоем.

– Плохо, Михаил, – ответила молодая девушка. – Разве ты не видишь, что глаза мои заплаканы? Всему виной отец. Конечно, мы должны иметь почтение к родителям и повиноваться им, но всегда ли?

– Думаю, что всегда. Разумеется, если отец приказывает что-нибудь противозаконное, тогда можно ослушаться.

– Вот то-то и есть. А ты не можешь себе представить, что отец хочет сделать со мной. Вчера приходил к нам Петр Иканат, знаешь, тот скверный человек, которому ноздри вырвали за какое-то преступление. Его присылал богатый генуесский купец Руфини; он заходил к нам раза два и видел меня. Отец долго шептался с этим Петром и потом велел мне поговорить с ним. Он был пьян, от него страшно пахло вином и жутко было смотреть на его багровое лицо и выпученные глаза, говорил он несвязно, но долго. Далеко не все поняла я, на каждом шагу он повторял, что я красива, что Руфини богат. Я отказалась продолжать эту беседу, просила отца прогнать его. Он ушел, но сказал, что скоро вернется. Отец, вместо того, чтобы заступиться за меня, стал ругать меня. По его словам, я гордячка, которой суждено умереть в нищете…

У молодой девушки навернулись на глаза слезы; она отошла в сторону и закрыла лицо руками.

Михаил подошел к ней, обнял ее и сказал:

– Не печалься, милая Анастасо, скоро настанут лучшие времена. Я выйду, наконец, из бедности, и тогда, о, тогда… Слушай, что я скажу тебе. Мой брат Иоанн определяет меня на службу. Мне дадут чин протоспафария и тогда меня будут звать во дворец на царские пиры, сам царь будет выдавать мне ругу4
Руга – жалованье, выдававшееся раз в год лицам, имевшим какой-нибудь чин.

Ведь, это только начало, а кто знает, что ждет меня впереди? Послушай, я видел сон, странный сон. Я видел, даже страшно вымолвить, будто я сижу на троне, будто вокруг меня море голов, головы эти склонились, а за мной какие-то люди с секирами, с копьями…

– Ох, страшен твой сон! – прервала его Анастасо. – Не к добру он.

– Да что же тут недоброго? Это значит только, что не век мне оставаться в неизвестности.

– Тем хуже для меня. Ты будешь важным сановником, не станешь тогда заходить в наш трактир и забудешь Анастасо.

– В трактир ходить, конечно, не буду, но тебя я никогда не забуду. Да разве можно забыть тебя, твои глаза, всю твою пленительную красоту? Кто хотя бы раз видел тебя, у того твой образ навек запечатлелся в душе. Нет, милая Анастасо, ты красива, как небо, твой взгляд, что лучи солнца, – никому, никому не отдам тебя!

– Да и некому отдавать меня, Михаил; кто женится на дочери презренного трактирщика?

– Это правда. Но я придумал одну вещь. Тебя может удочерить кто-нибудь, тогда уже ты не будешь Анастасо, дочь трактирщика Александра, а будешь дочерью какого-нибудь титулованного лица.

– Таких сумасшедших нет, которые бы сделали подобную глупость.

– Неопытна ты, Анастасо. За деньги чего не сделают, – лишь бы было золото, оно все может. Поверь, когда я буду знатен и богат, все переменится, и тогда ты узнаешь, что я могу сделать.

В соседней комнате послышались шаги.

– Это, должно быть, он, – сказала Анастасо, побледнев, и прижалась к Михаилу.

– Кто он?

– Да Петр, – шепнула девушка.

– Сиди здесь, я пойду посмотрю.

Михаил вышел в трактир и действительно увидел перед собою Петра Иканата, которого все знали в Константинополе. В его зверской физиономии было что-то страшное, а изуродованный нос наводил ужас.

– Что тебе нужно, Петр? – спросил Михаил.

– А тебе что нужно? – проговорил Петр грубым голосом.

– Александр спит и просил меня побыть здесь вместо него, если придет кто-нибудь.

– Ну, ты не можешь сделать то, что мне нужно от Александра.

– А, может быть, и могу… Скажи, зачем пришел?

– Говорят тебе, не можешь. Во-первых, он всегда подносит мне вина и денег за это не берет.

– Ну, так что же? На, пей! – Михаил протянул ему полный кубок. – Да смотри, какое вино, маронское, самое лучшее.

Петр выпил с жадностью, но, все-таки, не хотел сказать, зачем пришел. Однако, после второго кубка язык его развязался:

– Александра-то мне, пожалуй, и не надо, а хочу я пробраться к его дочери Анастасо.

– Ее нет, она пошла в деревню, к тетке, и пробудет там дня три.

– А ты откуда знаешь?

– Да мне Александр говорил.

– Ты врешь, может быть, – зачем тебе знать, что делает Анастасо?

– А тебе зачем?

– Мне поручение дано, могу нажить кругленькую сумму, а это по нынешним временам не помешает.

– Не понимаю.

– Чего притворяешься? Дело известное, и тебе, должно быть, знакомое. А, впрочем, у тебя денег нет.

– Есть или нет, а ты скажи, что тебе от девушки нужно?

– Мне-то ничего не нужно, а вот одному богачу нужно, и не что-нибудь, а все.

– Ну, теперь понимаю. Дело хорошее, желаю тебе успеха. Только сегодня все равно ты ничего сделать не сможешь. Анастасо дома нет.

– Нет, так нет. Приду через три дня. У меня тут есть еще дельце поблизости, там полегче будет, упрямства такого нет. Прощай, я так твоего имени и не спросил; благодарю за угощение, когда-нибудь увидимся, может быть, я пригожусь тебе. Не забывай Петра Иканата.

С этими словами он ушел, и Михаил почувствовал облегчение. Он все время боялся, что Петр не поверит ему, пойдет в соседнюю комнату и увидит там Анастасо.

– Ушел? – спросила Анастасо, высовывая голову из-за занавески.

– Ушел, и в течение трех дней, по крайней мере, оставит тебя в покое.

Молодые люди сели на кровать.

– Тебе хорошо со мною? – проговорил почти шепотом Михаил, привлекая к себе Анастасо. – Хорошо?

– Да, – ответила девушка. Она хотела сказать еще что-то, но не могла, потому что Михаил закрывал ей губы поцелуями. Жутко становилось девушке от этих объятий, испытываемых в первый раз. Ее охватило какое-то сладостное волнение, голова кружилась, она переставала понимать, что с ней происходит… Что-то упало в трактире, и она вдруг спохватилась, соскочила с кровати.

– А вдруг отец проснулся? Я слышала какой-то шум.

– Пустяки, – сказал Михаил, но, все-таки, пошел убедиться. Александр лежал на том же месте и храпел на всю комнату. – Александр, – закричал он, – проснись!

Но трактирщик даже не пошевельнулся.

– Мы в полной безопасности, – сказал Михаил, возвращаясь к Анастасо, – твой отец спит так, что его никакие демоны не в состоянии разбудить.

Он снова усадил Анастасо на кровать.

– Скажи мне, Михаил, как дается чин протоспафария? – начала она.

Но Михаил не хотел говорить, да он и вообще не был в состоянии вести связного разговора. От времени до времени вырывались у него отрывочные восклицания:

– О, как ты красива! Какие чудные глаза! Ты моя, я не отдам тебя!

Луна только что взошла и заглянула прямо в окно. На кровати лежала Анастасо, бледная, как полотно, с закрытыми глазами. Спиною к ней стоял Михаил, опершись головою о стену. Простояв так некоторое время в каком-то оцепенении, молодой человек как будто вспомнил что-то, подошел к Анастасо, поцеловал ее и молча вышел из комнаты.

В ту самую минуту, когда он проходил мимо трактирщика, тот проснулся. Он, увидев Михаила, спросил:

– Долго я спал?

– Нет, очень мало, – солгал Михаил. – Прощай.

– Погоди же, я не успел поболтать.

– Да о чем говорить?

– Вишь ты как возгордился! Скажи-ка, ты с Анастасо говорил?

– Да, то есть нет, два слова только, не успел. Тут посетитель приходил, я ему налил вина. На тебе за два кубка, – и он протянул трактирщику серебряную монету.

– Благодарю. Ты вот что, образумь ты мою дочку.

– Образумить… как ее образумить? Ну, я пойду.

Михаил шел домой в особенном настроении: ему и стыдно было чего-то, и сладко.

Холодный ночной воздух отрезвил его и он начал раздумывать, что же он должен делать? Жениться? – он давно этого хотел. Но жениться на дочери трактирщика – это позорно, это может сделать только какой-нибудь проходимец вроде Александра или Петра Иканата.

Михаил вспомнил зверское лицо без ноздрей и содрогнулся. Ведь, он не сегодня-завтра будет чиновником, может быть, место получит. Надо будет посоветоваться с Иоанном, он живет при дворе и знает все правила, он умен и дурного, конечно, не посоветует. Чем ближе он подходил к дому, тем больше старался убедить себя, что он менее виноват, чем Анастасо. Как будто она не хотела этого? Зачем же она забыла женскую стыдливость? Это дьявол вселился в нее и прельстил его. Впрочем, что же, пускай, в самом деле, какой-нибудь сановник удочерит ее, тогда и жениться можно.

Придя домой, Михаил лег, но ему не спалось. Его била лихорадка, в голове проносились разные видения, и он не знал, сон ли это, или действительность. На первом плане виднелась Анастасо, но за ней выступала еще другая женщина, не дававшая ему покоя. "На что тебе эта девчонка, дочь презренного трактирщика? – говорила она. – Я знатна и богата, я все могу, я превознесу тебя".

Ему слышались рыдания Анастасо и смех той другой женщины, одетой в порфиру, украшенной золотыми браслетами и драгоценными камнями.

"Кто же ты?" – спрашивал он, приподнимаясь на кровати и стараясь разглядеть это лицо, которое он как будто видел, но которого не мог вспомнить.

Ответа не было; в изнеможении опускался он опять на постель. Вдруг исчезли обе женщины, и он увидел что всюду летают какие-то духи с лицами безобразных старух. "Убей его, убей! – пели они хором.

III

Проснувшись, Михаил все еще не мог успокоиться. Он припоминал видения и не мог понять их. Должен же быть какой-нибудь в них смысл. Так, без причины, ничего не бывает. Это предсказание. Вчерашнее происшествие волновало его еще больше. Это грех, тяжкий грех, как там ни говори. Его не поправить; надо отмолить его, надо покаяться. Михаил решил пойти к исповеди и тем облегчить свою душу.

Около полудня к нему пришел придворный служитель, присланный его братом Иоанном. Он сообщил, что указ о даровании ему, Михаилу, чина протоспафария уже написан в императорской канцелярии. Сегодня же сановник, заведующий царскою чернильницей, поднесет документ к подписанию императору, и он запечатлеет на нем свое имя. Спальник Иоанн просит Михаила быть наготове, так как во всякую минуту его могут позвать во дворец. Михаила это известие очень, обрадовало, но не может же он явиться во дворец в этом хитоне, в каком ходит дома. Он сейчас же пошел к малоазиатским купцам подобрать себе подходящую материю. Но так как он был малосведущ в этих делах, то и зашел за своим приятелем Константином Пселлом. Это был 17-ти летний юноша, сын очень бедных родителей, но, несмотря на это, получивший хорошее образование. Пселл отвел Михаила к одному знакомому купцу, выбрал ему материю и даже попросил свою мать Феодоту сшить Михаилу платье, так как она была отличная мастерица и прекрасно кроила и шила.

Через три дня пришла из дворца новая весть. Император согласился зачислить Михаила в императорскую канцелярию, так что он сразу получит и чин и место. Это было во вторник, в четверг же ему приказано было явиться во дворец, где он должен был получить из рук царя чин протоспафария.

В четверг, в третьем часу, Михаил был во дворце. Тут встретил его Иоанн и объяснил ему все, что нужна делать. Михаил так робел, что готов был бы отказаться от места и чина, только бы ему не представляться царю.

– Какие пустяки! – говорил Иоанн. – Я много говорил о тебе императору. Если ты сделаешь какую-нибудь неловкость и в чем-нибудь ошибешься, самодержец простит тебя, как не привыкшего еще к церемонии. Пойдем, сейчас начнется церемония.

Иоанн привел брата в небольшую залу и сказал ему: "Стой тут, пока за тобой не придут, а мне надо занять свое место в царской свите". Михаил остался один в пустой зале; прошло несколько минут мучительного ожидания, наконец, растворились серебряные двери, ведшие из комнаты, где стоял Михаил, в парадную залу, называвшуюся хрисотриклином.

Михаил вошел и был поражен блеском зала. Весь пол был покрыт мозаикой из разноцветного камня, на нем были изображены цветы и деревья. Посреди залы на золотом троне сидел император Роман в пурпурном одеянии, усыпанном каменьями, в пурпурных туфлях, со скипетром в руке. За ним стояла его почетная стража, с секирами на плече. Направо и налево от трона полукругом разместились придворные и сановники.

fРоман русского писателя Павла Безобразова посвящен личности легендарного византийского императора Михаил IV Пафлагона. Правивший вскоре после 1000-го года этот монарх был отмечен особым даром судьбы – он поднялся из низов в императорские покои, расположил к себе всесильную императрицу Зою и, выгодно затем на ней женившись, сделал себе блестящую карьеру. Однако его правление было омрачено многочисленными войнами и восстаниями.

* * *

Приведённый ознакомительный фрагмент книги Михаил – император Византии (П. В. Безобразов, 1892) предоставлен нашим книжным партнёром - компанией ЛитРес .

Как только они сделали несколько шагов по зале, Михаил встал на колени и поклонился царю. Затем его подвели почти к самому трону. "Со страхом Божиим, справедливо и нелицеприятно, – сказал ему император, – исправляй вверенную тебе должность. Никогда и ни в чем не отступай от закона, помни, что за всякую несправедливость, содеянную тобою здесь, тебе будет воздано сторицею на том свете. Будь внимателен и добр к сослуживцам, будь почтителен к начальникам. Не бери мзды незаконной, помни заповеди Божии, соблюдай их, и благо ти будет".

На это Михаил ответил, как научил его брат: "Боговенчанный, державнейший, божественнейший царь и самодержец! Как солнце сияешь ты на небе, освещаешь и согреваешь своими лучами всю подвластную тебе вселенную. Ты пример неизреченной доброты, ты образец высшей справедливости; мы будем подражать этому высокому образцу, хотя он для нас, смертных, недосягаем, будем стараться уподобиться тебе, царю человеколюбивейшему, царю справедливейшему, царю выше всех стоящему, превосходящему добродетелью великого Константина".

После этого царь вновь сказал ему, встав с трона: "Во имя Господне Богом данная царственность моя жалует тебя асикритом". Царь сел, а Михаил пал ниц, опять поклонился, и, подойдя к трону, еще раз стал на колени и поцеловал ногу императора.

Логофет громогласно объявил: "Священный царь наш, руководимый Богом, пожаловал Михаила в асикриты!" Все придворные хором проговорили многолетие императору, а затем и "многие лета асикриту Михаилу".

Логофет поднес царю на серебряном блюде золотую цепь, украшенную драгоценными камнями. Император собственноручно возложил цепь на Михаила. Логофет провозгласил, что царь жалует Михаила чином протоспафария, и опять пропели многолетие. Царь сошел с трона и, сопровождаемый свитой, прошел в спальню, прилегавшую к хрисотриклипу.

– Ну, ты доволен? – спросил Иоанн, выходя с братом после церемонии.

– Теперь доволен, что все закончилось, а было не по себе. Какая красивая цепь! – Михаил, как ребенок, не мог оторваться от блестевшего на груди золота. – Я могу все время ходить в этом украшении?

– Да, имеешь право. Ведь цепь эта и есть знак, присвоенный чину протоспафария. Но дома ее никто не носит, ее надевают только во дворце и вообще в торжественных случаях. Ну, теперь следуй за мной, ты должен явиться к императрице.

В это время пришел один из спальных евнухов и доложил:

– Державная царица ждет асикрита и протоспафария Михаила.

Иоанн повел брата в гинекей, на женскую половину дворца, он ввел его в залу, где сидела императрица, и, низко поклонившись, ушел. Царица Зоя сидела на кресле с удлиненной высокой спинкой; это был трон, на котором она восседала, когда принимала гостей.

Михаил поклонился в пояс и сказал заученную фразу: "Приветствую тебя, державнейшая царица, тебя, верную спутницу великого царя, луну нашего солнца, бросающую и на него, и на нас свой мягкий свет. Дивлюсь твоей красоте, не только телесной, но умственной и душевной. Если бы присутствовали здесь Гомер или Гезиод, даже они не сумели бы воспеть твоих добродетелей; нет слов для выражения твоей доброты, чистоты твоих помыслов, возвышенности твоей души, всей твоей прелести нравственной и физической. Чувствуя себя сравнительно с твоею недосягаемою высотой ничтожнейшим из смертных, я умолкаю, пожелав тебе, державнейшая, мудрейшая, человеколюбивейшая царица, царствовать и здравствовать многие, многие лета".

– Ты прекрасно говоришь, протоспафарий Михаил, – ответила Зоя на это приветствие. – Я рада, что самодержец почтил тебя чином. Брата твоего мы давно знаем, – достойный, хороший человек. А зная его, мы и к тебе чувствуем расположение.

– Благодарю, державная царица, – сказал Михаил, кланяясь. Он боялся пристально смотреть на Зою, но ему хотелось рассмотреть ее получше, потому что ему показалось, будто она похожа на ту женщину, что он видел во сне.

– Скажи, протоспафарий Михаил, – продолжала царица, – царь пожаловал тебя асикритом, как мне говорили, какие же будут твои обязанности?

Михаил покраснел от смущения. Он совсем не знал, какие обязанности у асикрита, но нашелся и сказал:

– Служба моя нелегкая, но, во всяком случае, почетная, ибо возложена на меня самодержцем. Главная обязанность чиновника состоит в том, чтобы исполнять волю царя; об этом я буду заботиться прежде всего и надеюсь заслужить милость царскую.

– Старайся и ты можешь быть уверен, что мы не оставим тебя. Самодержец человеколюбив и он расточает свои милости достойным. В таком красивом теле, как у тебя, должна быть и красивая душа. Доволен ли ты судьбой, Михаил?

– Приближаться к царям есть блаженство, как же не благодарить мне судьбу?

– Еще не то увидишь ты, протоспафарий Михаил. – При этом Зоя бросила на юношу нежный взгляд. – Знай, – продолжала она, – что мы всегда готовы принимать тебя и способствовать твоему счастью. Когда у тебя будет какая-нибудь нужда к нам, предупреди об этом брата твоего Иоанна и он доложит нам. А теперь иди с миром, памятуя наши слова.

Михаил поклонился и вышел. Зое хотелось поговорить с ним подольше, – очень понравились ей румяные щеки и статный рост Михаила, но этикет не позволял этого. Она хлопнула в ладоши три раза и в комнату вошла ее приближенная патрикия Евстратия.

– Готовы ли жаровни? – спросила она вошедшую.

– Все готово, державная царица.

– Привезли ли с востока амбры, алоэ и других ароматов?

– Нет, не привезли, но есть еще остаток амбры и алоэ.

– Это ужасно, это опять какая-нибудь интрига царя. Он находит, что я трачу слишком много денег на ароматы. Он забывает, что я дочь великого Константина, что он попал на престол и может распоряжаться государственною казной только потому, что я согласилась выйти за него замуж.

– Самодержец стар и не может понять желаний и стремлений царицы.

– Да, ты права, Евстратия, но это непоправимо.

– Царица, на свете нет ничего непоправимого; что произошло, то может уничтожиться.

– Лучше не думать о неприятном. У меня был сейчас Михаил, брат нашего Иоанна.

– Слыхать о нем слыхала. Что, каков он?

– Красив, очень красив; он похож на статую Ахилла, которая стоит в спальне императора. Ты знаешь Константина Мономаха? Его все считают красавцем, а Михаил не хуже его. Только молод он очень.

– Ну, что же, это преимущество. Лет двадцать ему будет?

– Двадцать? – да, но не более. Ну, пойдем, Евстратия, пора приниматься за дело.

В соседней комнате были расставлены жаровни и императрица, окруженная придворными дамами, начала приготовлять ароматы.

Автор книги:

Описание книги

Описание: Пятитомное сочинение A.M.Величко "История Византийских императоров" раскрывает события царствования всех монархических династий Священной Римской (Византийской) империи - от св. Константина Великого до падения Константинополя в 1453 г. Это первое комплексное исследование, в котором исторические события из политической жизни Византийского государства изображаются в их органической взаимосвязи с жизнью древней Церкви и личностью конкретных царей. В работе детально и обстоятельно изображены интереснейшие перипетии истории Византийской державы, в том числе в части межцерковных отношений Рима и Константинополя. Приводятся многочисленные события времен Вселенских Соборов, раскрываются роль и формы участия императоров в деятельности Католической Церкви. Сочинение снабжено портретами всех императоров Византийской империи, картами и широким справочным материалом.Для всех интересующихся историей Византии, Церкви, права и политики, а также студентов юридических и исторических факультетов.Настоящий том охватывает эпоху от Льва III Исавра до Михаила III.III томОглавлениеОглавление 3 томаИсаврийская династияXXXI. Император Лев III Исавр (717-741)Глава 1. Великий полководец. События в ИталииГлава 2. Мудрый законодательГлава 3. Иконоборчество. Папа против императораXXXII. Император Константин V (741-775).Глава 1. Царь и узурпаторГлава 2. Победоносный император. Войны с арабами и болгарамиГлава 3. Положение дел в Италии. «Папская революция»Глава 4. Иконоборческий кризис. «Вселенский» Собор 754 г.XXXIII. Император Лев IV Хазар (750-780)Глава. 1 Иконоборцы против почитателей икон XXXIV. Император Константин VIи императрица святая ИринаГлава 1. Мать и сын. Борьба в государстве и ЦерквиГлава 2. Седьмой Вселенский Собор 787 г.Глава 3. Карл Великий – император Западной Римской империиГлава 4. Самостоятельное правление св. Ирины.Конец Исаврийской династииПриложение №7: «Вселенские Соборы»Династия Никифора ГеникаXXXV. Императоры Никифор I Геник (802-811)и Ставракий (811)Глава 1. Несчастливый реформатор. Отношения с ЗападомГлава 2. Заговоры, неудачные войны и смерть императоровXXXVI. Император Михаил I Рангаве (811-813)Глава 1. Благочестивый царь. Ошибки, поражения и неудачная попыткавосстановления иконопочитанияВнединастический императорXXXVII. Император Лев V Армянин (813-820)Глава 1. «Рачитель общего блага»Глава 2. Второй этап иконоборчества.Смерть Льва V АрмянинаПриложение №8:«Империя Карла Великого. «Дар Константина»»Амморийская династия XXXVIII. Император Михаил II Травл (820-829)Глава 1. «Шепелявый» царь. Восстание Фомы СлавянинаГлава 2. Война с арабами. Потеря Крита и СицилииXXXIX. Император Феофил (829-842)Глава 1. Справедливый государьГлава 2. Война с арабамиГлава 3. Агония иконоборчества. Раскаяние императораПриложение №9:«Император, «симфония властей» и иконоборчество.Греческий национализм»XL. Император Михаил III (842-867)и императрица святая Феодора (842-856)Глава 1. Императрица св. Феодора и «Торжество Православия»Глава 2. Начало самостоятельного правления Михаила III.Опала императрицыГлава 3. «Пьяный царь». Война с арабамиГлава 4. Патриархи св. Игнатий, св. Фотий иРимский папа Николай I. «Двукратный» собор 861 г.Глава 5. Три императора. Смерть кесаря Варды и Михаила III

Михаил III Пьяница - византийский император в 840-867 гг., сын и преемник императора Феофила (821-842). Официально получил власть в возрасте четырех лет, до 856 г. разделял власть со своей матерью Феодорой и еще тремя членами совета регентов, назначенными его отцом перед своей смертью. Несмотря на заботы Феодоры о воспитании сына, руководство которым было поручено его дяде Варде , Михаил оказался человеком неспособным, слабохарактерным и развратным. Личного участия в делах управления он почти не принимал. После сложения в 856 г. регентских полномочий августой Феодорой реальное управление государством перешло всецело в руки Варды, получившего титул кесаря в 862 г. Варда довольно удачно вел дела государства, но в результате интриги Василия Македонянина , фаворита императора Михаила, кесарь Варда был убит в апреле 866 г., а Василий в мае того же года провозглашен кесарем и соправителем императора. Своего фаворита Михаил женил на своей же бывшей любовнице Евдокии Ингерине. Затем в отношениях Михаила и Василия стала нарастать неприязнь. Михаил во время одного из своих пьяных загулов пригрозил низложить Василия I (866- 886), а тот вскоре организовал убийство своего бывшего покровителя. В 867 г. доверенный слуга Василия Македонянина зарезал императора Михаила III в ходе пьяной оргии, в которую превратился примирительный ужин василевса и симвасилевса. Василий стал единовластным государем в Византии, а тело бывшего императора закопали без особых церемоний. Впоследствии император Лев VI Мудрый (870-912), официально считавшийся сыном Василия I, но на самом деле, вероятно, бывший сыном убитого Михаила, став самодержцем, приказал вырыть труп Михаила III, положить в саркофаг из кипариса, привезти в столицу и похоронить с царскими почестями.

Византийский словарь: в 2 т. / [ сост. Общ. Ред. К.А. Филатова]. СПб.: Амфора. ТИД Амфора: РХГА: Издательство Олега Абышко, 2011, т. 2, с.62.

Вовсе не пьяница?

Михаил III (Mixanl) (9.I.840 - 23.IX.867) - византийский император с 842 года. Из Аморийской династии. До 856 года правила его мать Феодора, восстановившая иконопочитание (март 843 года). С 856 по 865 годы правление фактически находилось в руках дяди Михаила III - Варды. В царствование Михаила III было отражено нападение Руси на Константинополь (860), арабы были оттеснены за Евфрат. Михаил III был убит своим приближенным Василием I. Основываясь на характеристике, данной Михаилу III сторонниками Македонской династии, историческая литература рисует его пьяницей, мало интересовавшимся государственными делами. С попыткой опровергнуть традиционную оценку Михаила III выступил в конце 20-х - начале 30-х годов 20 века в ряде работ бельгийский историк А. Грегуар.

М. Я. Сюзюмов. Свердловск.

Советская историческая энциклопедия. В 16 томах. - М.: Советская энциклопедия. 1973-1982. Том 9. МАЛЬТА - НАХИМОВ. 1966.

Михаил как зрелище, игрушка и посмешище

Михаил III Пьяница - Византийский император Аморийской династии, правивший в 842-867 гг. Сын Феофила. Род. ок. 839 г. + 24 сент. 867 г.

Михаил наследовал императорскую власть через три года после того, как был произведен на свет своей матерью Феодорой. Всеми делами стали заправлять его опекуны и радетели, которых, умирая, назначил Феофил. Это были евнух Феоктист, брат августы патрикий Варда и магистр Мануил, приходившийся Феодоре дядей по отцовской линии. В марте 843 г. созванный по их инициативе и при поддержке императрицы церковный собор низложил патриарха Иоанна Грамматика и восстановил иконопочитание. В 856 г. Варда велел убить Феоктиста, а Феодору вынудил удалиться в монастырь, и с этого времени управление государством сосредоточилось в его руках. В 862 г. император пожаловал ему титул кесаря.

Сам Михаил всегда избегал серьезных занятий и целыми днями занимался пирушками, пьянками, любовным беспутством, срамными рассказами, а также возницами, лошадьми, колесницами и происходящим от них безумством и сумасбродством. Как никто другой он увлекался конными ристаниями и даже сам не отказывался от управления колесницей, становясь для всех, по словам своего жизнеописателя, зрелищем, игрушкой и посмешищем. Вступив во владение казной, он растратил и растранжирил на пустяки многие богатства, накопленные его родителями. Был он кумом всех своих товарищей по цирку и после каждых крестин дарил по 50, 40, самое меньшее 30 литр золота. Своему любимому собутыльнику, Имерию Грилу, испускавшему из брюха ветры такой силы, что гасил ими пламя свечи, он за это необыкновенное искусство пожаловал однажды 100 литр золота. Под стать этому Грилу была и вся компания императора: все сатиры и разнузданные сквернословы. Часто, облачившись в монашеские одежды, они самым непристойным образом исполняли священные обряды, причем Грила именовали патриархом, а одиннадцать остальных - митрополитами самых значительных и сиятельных престолов. Издеваясь над непорочным таинством, они наполняли золоченые сосуды перцем и горчицей и причащали всех желающих. Даже тогда, когда император по виду брался за серьезные дела, все выходило у него дурно и нелепо. В походах он участвовал несколько раз и всегда терпел неудачи. В 859 г. ромейское войско осадило Самосату. Но в то время, когда военачальники собрались к причастию, арабы вдруг со всех сторон выступили из города. При их виде все ромейское войско обратилось в бегство. Михаил едва успел сесть на коня и с трудом спасся, бросив все шатры и имущество. Еще более позорно закончился его второй поход в 861 г. - разбитый арабами в долине Келарий, он скрылся, переодевшись в простое платье, и только таким образом избежал плена.

Увлеченный пирами и шутовскими проделками, Михаил по легкомыслию выпустил из рук императорскую власть. В апреле 866 г., после того как по его приказу убили кесаря Варду, он усыновил одного из своих собутыльников, паракимоменона Василия, пожаловав ему сан магистра. В мае того же года он объявил его августом и своим соправителем. Вскоре он, правда, раскаялся в своем выборе и захотел объявить императором другого своего любимца, гребца Василикина. Но было уже поздно - Василий не в шутку, а всерьез прибрал к своим рукам всю власть. Узнав, что Михаил думает покуситься на его величие, он составил против него заговор. 24 сентября 867 г., в третьем часу ночи, заговорщики ворвались в спальню Михаила и зарезали его. С его смертью пресеклась Аморийская династия (Продолжатель Феофана: 4; 1, 20- 21, 23-24, 26, 38, 41, 44 ).

Все монархи мира. Древняя Греция. Древний Рим. Византия. Константин Рыжов. Москва, 2001.

Михаил III Пьяница (ок. 840 - 867, имп. с 842, факт. - с 856)

Михаил, прозванный современниками Пьяницей, составлял разительный контраст со своим отцом Феофилом. Почти до самого конца правления Михаил III мало участвовал в политике, предпочитая делам грубые удовольствия: пьянство, охоту, ристания, маскарады. По свидетельству Симеона Магистра, "предавшись всякому распутству, Михаил растратил огромные суммы, которые сберегла его мать. Принимая от святого крещения и усыновляя детей наездников цирка, он дарил им то по сто, то по пятьдесят номисм. За столом в пьяной компании товарищи его пиршеств состязались в бесчинствах, а царь любовался этим и выдавал награду до ста золотых монет самому грязному развратнику [Продолжатель Феофана называет его - патрикий Имерий по кличке Свинья. - С.Д.], который умел испускать ветры с такой силой, что мог потушить свечу на столе. Раз он [царь] стоял на колеснице, готовый начать бег, в это время пришло известие, что арабы опустошают Фракисийскую фему и Опсикий и приближаются к Малангинам, и протонотарий в смущении и страхе передал ему донесение доместика схол. "Как ты смеешь, - закричал на него император, - беспокоить меня своими разговорами в такой важный момент, когда все мое внимание сосредоточено на том, чтобы тот средний не перегнал левого, из-за чего я и веду это состязание!" Но самое худшее - это было его сообщество, в котором он любил вращаться: сатиры и бесстыдники, способные на самые грязные выходки" (). Ватага собутыльников юного василевса буйствовала на константинопольских улицах, устраивая шутовские мистерии, переодетые участники которых изображали вельмож, клир и даже патриарха. Случалось, что маскарадное шествие, во главе с "патриархом" Феофилом по прозвищу Грилл ("поросенок") - главным скоморохом императора, встречало процессию настоящего духовенства и осыпало "конкурентов" бранью и насмешками. Шутники причащали зазевавшихся прохожих уксусом и горчицей. Однажды, пародируя самого Христа, василевс с друзьями ввалился к какой-то бедной женщине и потребовал ночлега для себя и своих "апостолов", чем привел ее в немалое смущение.

Михаил III сам выступал на ипподроме в качестве возницы под цветами "голубых", а когда многие стали открыто выражать недовольство по такому поводу, устроил закрытый ипподром и состязался там.

К матери, любившей беспутного сына несмотря на все его увлечения, Михаил относился без должного уважения. Как-то он сообщил императрице, что ее ожидает патриарх. Когда благочестивая женщина прибыла в указанную залу, она увидела на патриаршем престоле закутанную с ног до головы в священные одежды фигуру. Феодора, не подозревая об обмане, подошла испросить благословения, и переодетый Грилл (а это был он), вскочив, показал августе зад "и испустил зловонный грохот и безобразные речи" (Прод. Феоф., ). Михаил, наблюдая ужас и обиду матери, от души потешался.

После 856 г. политику двора определял дядя императора, Варда (с 862 г. - кесарь). Второй дядя царя, Петрона, стратиг Фракисийской фемы, занимался делами военными. В 856 г. он нанес удар павликианам Тефрики. Спустя некоторое время Карвей с арабами ответил набегом на империю. В 860 г. Михаил лично повел армию на восток, но неожиданно вернулся, получив известие о нападении руссов на Византию - первый поход русских князей на Константинополь. Руссов отразили, император снова отправился воевать с арабами, был разбит и чудом избежал плена. Через три года, 3 августа 863 г., Петрона в жестоком бою в Армении рассеял отряды арабов и павликиан. Карвей и эмир Мелитины Омар-ибн-Абд-Аллах пали в сражении.

Если на востоке военные действия шли в целом не совсем плохо, на западе ромеи терпели неудачи. В 859 г. пала крепость Кастроджованни. Греческий флот, посланный к берегам Сицилии, был потоплен неприятелем. В 859 - 864 гг. империя вела изнурительную войну с ханом Болгарии Борисом 1) .

Активность Варды была противоположностью праздности императора. Однако синклитики, которым приходилось терпеть могущество доместика схол, делали это с явным неудовольствием. Сначала основную ставку оппозиция делала на патриарха Игнатия 2) . Возбудить Игнатия, сурового аскета, против Варды оказалось чрезвычайно легко, ибо последний вел жизнь, далекую от канонов официальной морали. В 857 г. патриарх не допустил Варду до причастия, обвинив его в тяжком грехе - сожительстве со вдовой сына. Результат оказался неожиданным - Игнатий был немедленно смещен, а на его место Варда предложил избрать светского чиновника Фотия. В нарушение всех правил поставления патриарха, тот за неделю прошел все ступени посвящения в духовный сан и занял кафедру. Византийское духовенство и миряне разделились на группировки сторонников нового и старого патриархов.

Волей истории фотианский раскол стал событием международного масштаба. Игнатий не переставал жаловаться на незаконность своего низложения, взывая к правосудию. В дело вмешался властный папа Николай I и потребовал пересмотра решения. Весной 861 г. в Константинополе при участии папских представителей состоялся собор, подтвердивший легитимность избрания Фотия. Папа, не ожидавший такого от своих легатов (говорили, что византийцы купили их согласие), наказал их и созвал в Риме свой собор, который объявил Фотия низложенным.

Михаил III поначалу был настроен к церковным проблемам безразлично и даже как-то с издевкой заметил, что "мой патриарх - это Феофил [скоморох Грилл. - С.Д.], кесаря [Варды] - Фотий, а у народа патриарх Игнатий" (), однако со временем, возмущенный настойчивыми попытками Николая I диктовать восточной церкви свои условия, выступил в защиту Фотия и в письме к папе довольно резко заявил, что не признает примата римского епископа. Константинопольский собор 867 г. отлучил папу от церкви как еретика - предлогом послужил вопрос о нисхождении Святого Духа (Византия не признавала формулы filioque - "от Отца и Сына", принятой на Западе); произошел церковный раскол.

Фотий же остался в истории как одна из самых блистательных личностей на патриаршем троне византийской столицы. Но не политические интриги составили ему добрую память человечества, а его научно-энциклопедическая работа. По инициативе ученейшего Фотия и при его непосредственном участии был составлен "Мириобиблион" - комментарий к рукописям 279 (!) древних авторов, имевшимся в столичной библиотеке, с обширными выписками из оригиналов. Сами эти сочинения впоследствии в значительной части погибли, и мы имеем возможность получить представление о них лишь благодаря сохранившемуся труду Фотия.

По инициативе патриарха и Варды была возрождена к жизни константинопольская высшая школа. Отныне она стала действовать во дворце Магнавра, и ректором ее был сделан Лев Математик. В Магнаврском университете изучали семь свободных наук 3), философию, юриспруденцию, медицину и, конечно же, богословие. На фоне темного варварства, властвовавшего на Западе, византийская образованность тех лет - явление уникальное. Ромейский двор под руководством Варды использовал культуру и как важнейший внешнеполитический инструмент. В 863 г. началась деятельность просветителей Константина (Кирилла) и Мефодия среди славян - Константинополь утверждал свое влияние на севере.

Столичная знать не прекращала попыток избавиться от Варды. На следующем этапе этой борьбы главным действующим лицом оказался новый фаворит Михаила III, Василий Македонянин. Последнему удалось убедитт автократора, человека, несмотря на недостатки, незлобного, все-таки расправиться с кесарем. Для этой цели, чтобы изолировать Варду от многих его приверженцев в Константинополе, был даже начат поход на Крит. 21 апреля 866 г. на стоянке в Малой Азии кесарь, безуспешно моливший о пощаде, был изрублен мечами Македонянина и его сообщников у ног императора. Многие из народа осуждали это ничем не обоснованное убийство. Когда Михаил III однажды проезжал через город Акриты (на азиатском берегу Пропонтиды), какой-то смельчак влез на камень и стал кричать василевсу, указывая на следовавшую за ним пышную свиту: "Ты неплохой парад устроил, ты, который пролил кровь своего дяди. Горе тебе, горе тебе, горе тебе!"

Спустя некоторое время Василий сделался магистром, а вскоре и соправителем Михаила III. Отношения между двумя императорами стали быстро портиться. В сентябре 867 г. во время пиршества Михаил III, по обыкновению сверх меры нагрузившись, скинул с себя императорские туфли (кампагии) и приказал надеть их своему новому любимцу, патрикию Василикину. Указывая на него, император со смехом заметил, обращаясь к окружающим, что Василикину они идут больше, чем Василию, и пора бы сделать его соправителем. Встревоженный такой перспективой, Василий I решил действовать наверняка. 23 сентября 867 г., когда Михаил III после обильного возлияния в загородном дворце Маманта отправился спать, подручные Василия ворвались с мечами в опочивальню императора. Тот, очнувшись, пробовал было защищаться, но один из нападавших отсек василевсу обе руки. Михаил III, обливаясь кровью, осыпал проклятиями вероломного друга и соправителя. Заговорщики, посовещавшись, зарезали Михаила, а труп, глумясь, завернули в лошадиную попону. Утром тело оплакали вызванные из Гастрии мать и четыре сестры-монахини. Похоронили Михаила без торжеств на загородном берегу Босфора.

Оценивая Михаила III, следует, однако, учитывать то обстоятельство, что историки времен Македонской династии, желая оправдать Василия III, всячески чернили его предшественника. Один из летописцев, например, утверждал, что император, растратив казну на кутежи, распорядился перелить в монеты золотой платан Льва Математика и приказал разломать световой телеграф, дабы неприятные известия не мешали столичной черни развлекаться на ипподроме. Однако этот платан и световой телеграф существовали и позднее, так что, может быть, и иные рассказы о бесчинствах Михаила - лишь дошедшие до наших дней отголоски давно забытой политической борьбы.

Примечания

1) По установлении мира Борис торжественно крестился, приняв имя василевса – Михаил.

2) Игнатий, в миру Никита, сын Михаила Рангаве, вместе с братом Феофилактом был оскоплен после низложения отца и пострижен в монахи, патриарший трон занял по инициативе Феодоры в 847 г.

3) Тривиум: грамматика, риторика, диалектика и квадривиум: арифметика, геометрия, астрономия и музыка.

Использованы материалы кн.: Дашков С.Б. Императоры Византии. М., 1997, с. 157-160.

Далее читайте:

Константинопольские патриархи (биографический справочник).

В 410 году н.э. Рим был взят вестготами, а 4 сентября 476 года вождь германцев Одоакр заставил последнего императора Западной Римской империи Ромула Августа отречься от престола. Таким образом завершилось многовековое владычество Рима.

После того, как Западная Римская империя пала, Восточная Римская империя — Византия, со столицей в Константинополе, существовала ещё 1000 лет. Византийский двор вскоре стал известен как настоящий рассадник интриг и секретов и место беспощадной борьбы за трон. Никто никому не мог доверять.

Император Констант II

Убийства. Византийцы всегда считали, что непопулярного правителя можно заменить, ряд императоров погибли насильственной смертью. Византийского императора Константа II забили до смерти мыльницей в то время, как он принимал ванну. Констант II (7 ноября 630 — 15 сентября 668) — византийский император в 641—668 годах, сын Константина III, внук Ираклия I. Констант II пришёл к власти, устранив мачеху Мартину и дядю Ираклона.

Византийский император Михаил III Пьяница — последний правитель Аморейской Македонской династии, правил в 840-867 гг., сын и преемник императора Феофила (821-842 г.г.). Официально получил власть в возрасте четырех лет. После 856 г. политику двора определял дядя императора, Варда (с 862 г. — кесарь) . Второй дядя царя Михаила, стратиг Фракисийской фемы Петрона, занимался делами военными.

Михаил III мало участвовал в политике, предпочитая государственным делам грубые удовольствия: пьянство, охоту, ристания, маскарады. Заговорщики во главе с вероломным другом и соправителем Василием 23 сентября 867 г. ворвались с мечами в опочивальню императора. Василевс Михаил III, обливаясь кровью, пытаясь защититься, потерял обе руки от удара мечом.

Император Никифор Фока (греч.Νικηφόρος Β΄ Φωκάς) (ок. 912 — 969) , сын полководца Варды Фоки Старшего правил в 963—969 г.г., был предупреждён о заговоре и приказал обыскать дворец, но его жена Царица Феофано спрятала убийц в своей спальне, куда охрана не могла войти. В декабре 969 года Никифор был зверски убит в собственном дворце Иоанном Цимисхием и группой заговорщиков. Труп императора в полночь тайно отнесли в храм Святых апостолов.

Император Византийской империи Лев V Армянин (Левон Арцруни — 11 июля 813—25 декабря 820). Происходил из знатного армянского рода Арцруни, за что получил прозвище «Армянин». Отразил нападение болгар на Константинополь. Когда началась вечерняя праздничная Рождественская служба, Лев встал рядом с певчими и подпевал им. В это время заговорщики бросились на него, но Император успел скрыться в алтаре, схватил цепь от кадильницы, а затем крест, он пытался защищаться. Заговорщиков было много, и они нанесли Льву множество ран, убили его и отрубили голову.

Обезображивание как способ борьбы с конкурентами.

Византийцы считали, что обезображенный человек не мог претендовать на престол. В результате, императоры часто уродовали своих соперников, а не убивали их. Самыми популярными способами изуродовать человека были ослепление, а также отрезание носа и языка. В последующие годы наиболее распространенной практикой стала кастрация. В некотором смысле, членовредительство считалось более гуманным. К примеру, Иоанн IV Ласкарис жил в течение 40 лет после того, как его ослепили. Императрица Ирина ослепила собственного мятежного сына в той комнате, где она родила его. Юноша скончался от полученных ранений спустя короткое время. Тем не менее, иногда увечья не мешали фактически править страной. Василия Лакапина кастрировали в детстве, чтобы он не стал претендовать не престол, Но Василий стал «серым кардиналом» и фактически правил Византией через несколько марионеточных императоров.Безносый император Юстиниан II.

Византийский император Юстиниан II был впервые свергнут в 695. г. н.э. Повстанцы отрезали ему нос и разрезали ему язык по центру до основания, прежде чем сослать его в Крым. Юстиниан бежал в земли хазар и начал строить планы возвращения к власти. Новый император подкупил хазар, чтобы те убили своего гостя, но Юстиниана предупредили об этом, и он лично задушил убийц, а потом бежал в Болгарию в рыбацкой лодке.

Заключив союз с болгарским ханом, Юстиниан вернулся в Константинополь, проник со своими воинами в город по канализации и жестоко отомстил врагам. Вернувшись на трон, правил в течение еще шести лет. Появляясь на людях он надевал золотой нос и разговаривая через переводчика, обучившегося понимать бульканье, которое издавал император с разрезанным языком.

Император Юстиниан был так жесток, что в 711 году его снова свергли, только на этот раз уже не сослали, а убили.

Интриги как часть Константинополя.

При императорском дворе в Константинополе царила атмосфера тайн и интриг. За влияние боролись все — от евнухов до придворных, а империей по сути часто правили фавориты императоров. К примеру, в IX веке, евнух Стауракиос помог императрице Ирине свергнуть и ослепить своего сына. Сам Стауракиос вскоре был отстранен от неформальной власти евнухом Этиосом, который плел интриги, чтобы сделать своего брата императором. Но и Этиосу не удалось защититься от министра финансов Никифора, который организовал переворот? и сам царствовал как император, пока его не убили болгары. Эта атмосфера интриг царила до падения Константинополя.

Гражданская война.

В девятом веке Михаил 1 Рангаве был вынужден отречься от престола под давлением трех своих генералов: Льва Армянина, Михаила Аморианина и Томаса Славянина. Лев стал императором в 813 году, но в 820 году его убили во время рождественской службы последователи Михаила Аморианина. Томас Славянин восстал против Михаила, что вызвало массовую гражданскую войну, которая сильно ослабила империю, ведущую войну против арабов. Аналогичные проблемы возникли в 10-м веке, когда восстание Варды Фока было подавлено генералом Вардой Склиром. Но евнух Василий Лакапин начал очередное восстание, тайно освободив Фока из тюрьмы и поддержав его в войне против Склира. Хотя Фока победил Склира, позже они втроем с Лакапиным объединились против молодого Василия II Болгаробойца. Но внутренние распри между ними привели к тому, что Василий II занял трон.

Багрянородные детишки.

Византийцы считали сиреневый и пурпурный императорскими цветами, поэтому одежду таких цветов разрешалось носить только членам императорской семьи. В конце концов, император приказал построить специальную комнату со стенами из порфира — камня пурпурного цвета. Императорских детей, рожденных в этой комнате, называли «Багрянородными». Это считалось очень престижным и такие дети не должны были вступать в брак за пределами империи, хотя Киевский князь Владимир потребовал багрянородную невесту в качестве цены на военную помощь и обращение Руси в христианство.

Багрянородные пользовались очень большой поддержкой простых людей. К примеру, когда Константина VII Багрянородного свергли еще в юношеском возрасте, статус багрянородного защитил его, а также ему было разрешено остаться в качестве соправителя на 24 года.

Бунты

Жители Константинополя, величайшего города на Земле, не боялись выражать свое мнение, причем часто не самым мирным путём. Известно, как фанаты «синей» и «зеленой» команд гонок на колесницах взбунтовались против Юстиниана I. Император уже был готов бежать из города, но у власти он остался благодаря своей жене Феодоре, заявившей, что она лучше умрет императрицей, чем будет жить, как простолюдин. Повстанцев вскоре убили. Однако, не все беспорядки дестабилизировали империю. Так, одна особенно кровавая гражданская война фактически закончилась благодаря тюремному бунту. Когда великий дука Алексей Апокавк осматривал свою новую тюрьму, политические заключенные взбунтовались и убили его, после чего сторонники Апокавка прекратили борьбу за власть.
Византийские евнухи.

Евнухов в Византийском государстве можно было найти на любой должности: от придворных священников до генералов. Обычно их воспринимали как безобидных, ни на что не претендующих людей, поскольку у евнухов не было детей, которые могли бы наследовать их статус. Тем не менее, евнухи не всегда были «безобидными». К примеру, Иоанн Орфанотроф (смотритель Константинопольского приюта для сирот) прославился тем, что сыграл ключевую роль в царствование императоров Романа III (1028—1034) и своего брата Михаила IV (1034—1041).

Кастрация была незаконной в империи. Поэтому многие евнухи были изначально рабами, которых кастрировали за пределами империи еще в юном возрасте, а только потом привозили в Византию. Но были известны и случаи, когда обедневшие византийские родители кастрировали своих сыновей в надежде на то, что когда эти мальчики подрастут, то им будут обеспечены прибыльные должности при дворе.

Страсти византийские.

Несколько источников того времени утверждали, что евнухи часто использовались в качестве сексуальных рабов. Это было официально запрещено, и церковь изо всех сил старалась найти способ остановить подобную практику, напрямую не осуждая рабство (и, тем самым, императора). Проблема иллюстрируется в записях святого X века Андрея Шута, который писал, что «…если раб не подчиняется, то его будут наказывать…». Но Андрей настаивал на том, что «если рабы не поддерживают отвратительные страсти своих хозяев, то они трижды блаженны, ибо они могут считаться мучениками».

Императоры и революционеры.

В 1341 году империя переживала очередную гражданскую войну. Новому императору было девять лет, и друг его отца Иоанн VI Кантакузин был назначен регентом. Мать мальчика Анна Савойская и великий дука Алексей Апокавк сформировали альянс против регента-узурпатора, что вызвало массовый конфликт. Но внезапно в городе Фессалоники анти-аристократическая политическая группировка обычных людей захватила власть и начала движение за автономию города. Эти революционер, которые называли себя «зилотами», отстаивали права бедных и зачастую нападали на богатых людей, убивая их. Совет фанатиков-зилотов правил Фессалониками во время гражданской войны. Хотя они присягнули на верность великому дуке Алексею Апокавку, зилоты оставались враждебными по отношению к аристократии и в конечном итоге отстояли свою независимость, убив его сына. Революция была подавлена только после того, как Иоанн VI Кантакузин стал императором.

Статьи по теме